Почему его сыновьям пришлось умереть?

Муртазали Гасангусейнов и его жена в Гоор-Хиндахе. Фото: Юрий Козырев / Noor
Том Веннинк
Гоор-Хиндах

Оригинал в нидерландской газете De Volkskrant: https://www.volkskrant.nl/nieuws-achtergrond/kan-deze-vader-de-arbitraire-executies-in-dagestan-stoppen~b35743a4/

Августовское солнце только что взошло в долине, где ничего никогда не происходит. На голой горе недалеко от Гоор-Хиндаха, села, неправильно обозначенного на карте, два брата лежали близко друг к другу под одиноким кустом.
Наби и Гасангусейн позвонили своим родителям накануне вечером, чтобы сказать, что они возвращаются в село пешком – более часа пути по крутым горным тропам. После работы пастухами на пастбище на большой высоте они были уставшими и голодными. Они спросили свою маму, может ли она приготовить свою вкусную скумбрию.
Но на рассвете Наби и Гасангусейн лежали босиком под кустом. Их сандали были оставлены в нескольких шагах от них, как и две пары армейских ботинок. На плечах висели ремни с двумя автоматами. Оба брата были одеты в черные зимние куртки.
На куртке 17-летнего Наби было три пулевых отверстия. Два отверстия были в пальто около 19-летнего Гасангусейна. Их лица лежали на гравии.
Так ранним утром 24 августа 2016 года братьев нашел их дядя, который пошел их искать. На сайте информационного агентства «Интерфакс» уже было опубликовано заявление местной полиции о случившемся накануне вечером: «Неизвестные открыли огонь по сотрудникам правоохранительных органов около 21:25» и «в результате ответного огня преступники были устранены». В тот же день власти возбудили уголовное дело в отношении убитых братьев. Они якобы пытались убить агентов службы безопасности ФСБ, антитеррористического центра и местной полиции, которые совместно проводили антитеррористическую операцию в долине.

Пастух со своей овцой на горной тропе, на которой были найдены мертвыми Наби и Гасангусейн Гасангусейновы в 2016 году. Фото: Юрий Козырев / Noor

Слишком много пулевых отверстий
Россия заговорила о новой победе над терроризмом. Еще одна успешная спецоперация в Дагестане, кавказской республики, где Россия ежегодно проводит десятки специальных операций по борьбе с религиозными экстремистами, обвиняемыми в попытке создания халифата после неудачных попыток в 1990-х годах. За последние десять лет в ходе спецопераций на севере Кавказа погибли тысячи человек.
Гибель двух террористов стала хорошей новостью для властей обширного региона, которому принадлежит долина. Незадолго до операции был убит судья, взорвана телебашня и подожжена школа. Теперь государство нанесло ответный удар. Ибрагим Алиев, местный исполняющий обязанности начальника полиции, был повышен в должности.
После этого долина должна была снова превратиться в забытую долину, где так тихо, что можно услышать, как куры клюют в песок.
С момента спецоперации прошло почти пять лет, а на кухне в Гоор-Хиндахе на сковороде тушится скумбрия. «Это рыба, которую просили мои сыновья, когда в последний раз звонили домой», – рассказывает своим гостям отец Наби и Гасангусейна. «Теперь эта рыба для моих гостей».
Пять лет назад никто не ожидал, что Муртазали Гасангусейнов останется жив. Незадолго до смерти его сыновей врачи сказали ему, что он смертельно болен. Но, ко всеобщему удивлению, он встал с постели.
«Пойдем», – говорит он после скумбрии. «Пойдем к тому месту, где расстреляли моих сыновей». В селе многовековых домов из нагроможденных валунов каждый прохожий смиренно пожимает руку Гасангусейнову, как будто он не глава семьи террористов.
Наутро после спецоперации 250 жителей села уже почувствовали опасность. Все знали двух набожных братьев-пастухов, которых внезапно нашли мертвыми с автоматами за спиной. Наби был веселым подростком, который позже захотел служить в российской армии, Гасангусейн больше походил на отца своей задумчивостью.
Когда жители села поняли, что полиция хочет перевезти тела в столицу провинции для судебно-медицинской экспертизы, они вмешались. Они заняли туннель, соединяющий долину с внешним миром. Группа женщин ворвалась в гараж полицейского участка и вытащила тела пастухов из полицейского фургона. Офицеры пытались вернуть тела, хлопая по рукам людей, держащих носилки. Исполняющий обязанности начальника полиции Ибрагим Алиев выстрелил в воздух из служебного пистолета, но жители села прошли с носилками в мечеть.
По словам жителей села, без их вмешательства все пошло бы так, как это часто бывает на севере Кавказа: тела вывозят, власти подтверждают, что они принадлежали террористам, и ближайшие родственники никогда больше не увидят тела. «Без них мои сыновья навсегда были бы террористами», – говорит Гасангусейнов.
Пока в мечеть не принесли носилки, он подозревал, что силы безопасности совершили ужасную ошибку. Но когда он увидел обнаженные тела своих сыновей, ему в голову пришла более мрачная история. На торсе Наби было не три пулевых отверстия, как на черной зимней куртке, в которой он был найден, а одиннадцать. А на едва узнаваемом теле Гасангусейна было восемь пулевых отверстий вместо двух.
Одинокий зеленый кустарник вдоль горной тропы цветет. Рядом находится расписанный бирюзой мемориальный камень перед часовней с молитвенной комнатой и небольшой печкой. Все это построено Гасангусейновым. Он даже протянул водяной шланг вверх в гору от деревни, чтобы прохожие могли здесь выпить чашку чая.
Гасангусейнов сидит на песке рядом с кустом с закрытыми глазами и тихо молится. Мальчик из села читает молитву из Корана.

С пустыми руками перед танком
Вот уже пять лет Гасангусейнов задает властям вопросы о том, что произошло, когда его сыновья вышли из-за поворота горной тропы. Почему в тот день к его сыновьям пришел полицейский, чтобы спросить, как они пойдут домой? Как власти объясняют разницу между пулевыми отверстиями на телах и неизвестных зимних куртках?
Он говорит, что уже сам знает ответы: командиры российских властей хотели расстрелять людей, чтобы показать, что они добиваются успехов в борьбе с терроризмом. «Они выбрали двух бедных пастухов из бедной семьи, в бедном районе, с тяжелобольным отцом и матерью-инвалидом. Они не ожидали, что мы будем бороться за справедливость».

Мальчик из Гоор-Хиндаха читает молитву на мемориальном месте братьев Гасангусейновых. Фото: Юрий Козырев / Noor
В ночь спецоперации начальник полиции Алиев позвонил в сельскую администрацию и попросил предупредить жителей, чтобы они оставались внутри. Он также ответственен за заявление полиции об «устранении» братьев. Вскоре после этого он получил повышение.
Гасангусейнов рассчитывал, что дело расследуют российские правоохранительные органы и суды. Он верил в государство. На крыше его дома гордо развевался российский флаг.
Первый адвокат, предложивший Гасангусейнову свои услуги, оказался в сговоре с властями. «В конце концов, он сам признался, что является представителем системы, которая сделала из моих сыновей боевиками. Он также пытался внушить, что ничего у нас не получится. Так прямо и сказал, мол, глупо идти против танка с голыми руками, не имея даже штык ножа».
С тех пор Гасангусейнову помогают юристы российской правозащитной организации «Мемориал». «Мемориал» годами утверждает, что Россия систематически проводит произвольные казни на Северном Кавказе и оказывает юридическую помощь ближайшим родственникам пострадавших. В 2017 году Кремль назвал эту организацию «иностранным агентом». Один из двух адвокатов Гасангусейнова был избит и после угроз скрылся за границей.
«Правовая система в России устроена таким образом, что у человека нет шансов противостоять властям», – говорит Джамбулат Гасанов, юрист, который помогает Гасангусейнову и сопровождает его на горной тропе. «Единственный способ добиться чего-то в России – это иметь за собой общественное мнение».
К настоящему времени за Гасангусейновым стоит общественное мнение, в основном благодаря демонстрациям перед зданием правительства в столице республики. К нему присоединялись люди, иногда рассказывающие похожие истории. Шум стал настолько громким, что вопрос был передан президенту Путину на пресс-конференции. Вскоре после этого глава Дагестана попытался остановить протесты, назвав гибель братьев «трагической случайностью».
Как произошла эта случайность? Заявление полиции об «устраненных преступниках» было удалено с сайта информационного агентства «Интерфакс», находящегося под влиянием властей. Прокуратура теперь утверждает, что никакой спецоперации не проводилось. Государственные СМИ распространили историю, в которой Наби и Гасангусейн были убиты «неизвестными боевиками».
Уголовное расследование в России приостановлено. Каждые три месяца Гасангусейнов получает письмо из Следственного Комитета с одним и тем же сообщением: дело приостановлено.
Но за пределами России дело недавно рассматривали семь судей.
Гасангусейнов обратился в суд, который должен быть крайним средством: Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Россия является членом Совета Европы с 1996 года и поэтому автоматически становится членом ЕСПЧ. Постановления суда являются обязательными.
Но не по словам президента Путина. В прошлогодних поправках к конституции Путин включил положение, что Россия может игнорировать решения международных судов, если они противоречат российской Конституции. Ни одна страна не игнорирует столько решений Страсбурга, сколько Россия: по данным Совета Европы, треть всех не исполненных постановлений в 47 странах-членах.
Самый известный пример – заключение Алексея Навального в колонию строгого режима, несмотря на постановление ЕСПЧ, требующее освобождения лидера оппозиции. Есть еще 1789 постановлений, которые Россия игнорирует. В результате также неясно, что Кремль будет делать с будущим приговором по делу, возбужденному родственниками MH17.

Проблеск справедливости
Вопрос в Совете Европы заключается в том, должна ли Россия оставаться его членом. Государства-члены уже лишили Россию права голоса после ситуации с Крымом. Но, к возмущению восточноевропейских государств-членов, Россия вновь получила право голоса в 2019 году, когда она пригрозила выйти из Совета и, следовательно, из ЕСПЧ.
«Для многих россиян Европейский суд – единственное место, где можно найти справедливость, хотя бы мельком», – говорит Таня Локшина, директор московского офиса Хьюман Райтс Вотч. Она утверждает, что небрежное отношение России к судебным решениям наносит ущерб репутации ЕСПЧ, но отмечает, что Россия (частично) выполняет многие судебные решения и что одно только судебное решение имеет большое значение для россиян. «Суть этого суда в том, чтобы сказать громко и ясно: правительство виновно, правительство несет ответственность. Это позволяет многим людям поставить в деле точку».
В конце марта зазвонил телефон Гасангусейнова. Судьи приняли решение. «С момента смерти моих сыновей я не чувствовал себя таким счастливым, как в тот день», – говорит Гасангусейнов.
Впервые с ним согласился суд. Европейский суд счел маловероятным, что братья шли летом в толстых зимних куртках, но босиком, по горе, каждый из которых был вооружен автоматом, рюкзаком и двумя парами обуви. Кроме того, разница между количеством пулевых отверстий на куртках и телах указывает на то, что боевики застрелили братьев, замаскировали их под террористов, а затем снова расстреляли. Вывод суда: российские силовики умышленно застрелили ни в чем не повинных пастухов после тщательно спланированной операции.
Обязательное следствие: Россия должна выплатить Муртазали Гасангусейнову компенсацию в размере 120 000 евро и, наконец, провести уголовное расследование смерти его сыновей.
О компенсации Гасангусейнов думать не хочет. «Как будто ты можешь заплатить, чтобы кого-то убить». Для него важнее поймать убийц.
Алиев, получивший звание начальника полиции, по-прежнему работает в полиции Дагестана, но теперь в другой долине. С 2017 года он заявляет, что предъявленные ему обвинения необоснованны.
Адвокаты Гасангусейнова уверены, что Алиев получает защиту. Потому что, если бы Алиев заговорил, он бы раскрыл причастность как минимум четырех российских силовых структур, включая могущественное ФСБ в Москве.
Тем не менее, Муртазали Гасангусейнов продолжает свою кампанию, хотя бы для того, чтобы российские спецслужбы менее охотно применяли произвольные казни. Он смотрит на долину и затем говорит: «Недавно я зашел в табачную лавку в столице республики, чтобы купить сигареты. Женщина за прилавком посмотрела мне в глаза и сказала: вы понимаете, сколько жизней вы спасли?»