Вандализм или раскопки? Ослиная кость или памятники мирового значения?

Вчера, 27 февраля, директор Дербентского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника Али Ибрагимов написал заявление об отставке. Напомним, он выступил против  строительства фонтана в Дербенте возле северной древней городской стены. За этим последовала резкая критика от мэра Дербента Хизри Абакарова. Возмущение Али Ибрагимовым мэр Дербента в своем инстаграм-аккаунте объяснил словами: “Мы забрали у него земли и распределили между малоимущими жителями города”.  Другой причиной мэр назвал попытки директора музея помешать строительству фонтана. «Хотя мы больше, чем кто-либо, заинтересованы в сохранении истории», – отметил Абакаров. Конфликт получил широкий общественный резонанс. 

Но сам Али Ибрагимов  рассказал о причинах “наезда”, которые остались за кадром. По его словам, уничтожаются сотни мусульманских могил, которым от 700 до 1000 лет. Они относятся к эпохе расцвета исламской цивилизации (X-XIII веков). Возможно, там похоронены суфийские шейхи, правители Дербента. В этот период существовало отдельное государство Дербентский эмират.  Интервью было подготовлено до добровольно-принудительной отставки Ибрагимова.

 – Чем объяснить Ваше противодействие строительству фонтана? Казалось бы,  нужно радоваться. У города будет такая  красивая достопримечательность. Не всем городам Сбербанк дарит фонтаны. Многие радуются, а Вы против?

– Хотел бы внести одно существенное уточнение:  я не мешаю строить, я мешаю разрушать, уничтожать историю древнего города. Это разные вещи. Где написано, что можно строить фонтан на древних могилах мусульман-шахидов сельджукского периода? Где написано, что мэру города дано право превращать культурное наследие Дербента в строительный мусор?

А когда ему сказали, так делать нельзя, посыпались угрозы и оскорбления. Начали копаться в моем прошлом, искать компромат. Давайте оставим в покое мое “темное хулиганское прошлое”, давайте сейчас не будем совершать поступки, за которые рано или поздно спросят.  Я не против строительства фонтана.  Я против его  строительства в охранной зоне, в парке Низами Гянджеви.  Я лично слышал слова Германа Оскаровича Грефа, когда он был в Дербенте. Он сказал примерно следующее: хочет внести свой вклад в развитие Дербента и дарит  городу фонтан. Но он же не сказал, стройте его на могилах.  Ни Герман Греф, ни Сулейман Керимов не захотят, чтоб с их именами ассоциировалось разрушение памятников.  В  30 метрах от стены  ничего нельзя строить ни до, ни после раскопок. Для туристов и для местных жителей эти памятники и история города намного ценнее, чем фонтан. Как можно разрушать исламские святыни. Я недавно содействовал возвращению городу 129 гектаров. Стройте там фонтан.

– А что конкретно обнаружено и что разрушено при строительстве фонтана?

– 12 февраля начались строительные работы, как они заявляют, под наблюдением археологов. На самом деле под наблюдением археологов начался вандализм. Запустили туда бульдозер и экскаватор.  Выкопали котлован. В присутствии археологов  ломали надмогильные плиты-саркофаги. А согласование якобы с Дагнаследием и договор с Дагестанским федеральным исследовательским центром РАН – это просто прикрытие.  Культурные слои нескольких сотен лет уничтожены, разрушены  погребения.    Разные артефакты, надмогильные плиты, саркофаги, человеческие кости вместе с грунтом, который тоже является археологическим материалом, выкопали экскаватором, погрузили в КАМАЗы и выбросили как строительный мусор.  Информация, которую кропотливо должны были собрать археологи, безвозвратно утеряна.

– По словам руководителя Дербентской археологической экспедиции Муртазали Гаджиева, там проводились раскопки, на что был выдан открытый лист  Минкультом РФ. Разве можно совмещать строительство с раскопками?

– Нет, конечно. Пытаясь оправдать строительные работы, они говорят много странных вещей и сами себе противоречат. То работы с использованием экскаватора называют раскопками, то признаются, что это земляные работы, но проходят они под наблюдением археологов. Ковш экскаватора под наблюдением археологов то и дело натыкался, ударялся, ломал и царапал  надмогильные плиты.

– А почему эти плиты лежат горизонтально?

– Это была особая  отдельная исламская субкультура. Расписанные, как книги, плиты в виде сундуков лежали в горизонтальном положении  согласно традиции.  Для почитания знатных людей, ученых, воинов,  шахидов возможно, аристократов изготавливали эти саркофаги, строили мавзолеи, были фамильные склепы. Это исламские святыни. А сейчас они, разломанные, со следами царапин от зубцов ковша, валяются в разных местах. Это отдельная исламская субкультура. Да, на протяжении 900 лет надписи стерлись, но это же не умаляет их историческую ценность.

– Заявление Агентства по охране памятников об одновременном проведении  строительных работ  и раскопок тоже кажется странным? 

– Такого не бывает. Минкульт мог выдать лист на проведение археологических раскопок, но не на совмещение этих раскопок со строительством фонтана.  Да еще так, чтобы  фонтан строился  над  древними захоронениями.  Только после нашего вмешательства они временно  заглушили экскаватор и начали лопатами имитировать раскопки. Сам Муртазали Гаджиев прибыл на место, взял лопату и начал изображать проведение раскопок.   Выкопав находки, настоящие археологи не стали бы их куда-то передвигать. После снятия каждого сантиметра грунта они изучают планировку некрополя, обследуют местность. Это долгая и кропотливая работа.  Там  не наблюдение, там сразу археология должна быть. Потому что они знали о захоронениях. Если бы я туда 15 числа не пришел, мы бы никогда не увидели то, что удалось зафиксировать на фото и видео.  Они бы так и сказали, что там ничего не было.

– В прессе о сенсационных находках ничего не было сказано. Лишь о нескольких перевезенных из других мест надмогильных плитах,  «найденных в канаве старой городской ливневки», которым будто не стоит придавать большое значение.

– Кажется, они скрывают сенсационные находки, чтоб скрыть вандализм. Большую часть территории  вычистили и засыпали щебенкой. Они говорят о нескольких, а мы посчитали 30 надмогильных плит, которые были повреждены и перенесены на 150 метров от мест захоронения. Это только те, что мы успели зафиксировать на фото и видео.   Тем самым они  скрывают находки мирового значения: древнейшее мусульманское кладбище, могилы, которые повреждены и поломаны. И сейчас хотят их замуровать под бетон.

 Повторюсь, возможно, там похоронены шахиды, мусульмане, ученые и правители Дербентского эмирата, которые распространяли в Дагестане ислам.  Возможно, там колыбель суфизма.  Возможно, там была планировка части города позднего времени, XVIII-XX  веков. Их же надо было изучать. Нужно было провести раскопки и презентовать эти археологические открытия, открыть новую страницу истории Дербента, привлечь внимание мировой общественности.

– Что там было в позднее время?

– 150 лет назад, когда Дербент был уже в составе Российской империи, первый губернатор города заложил этот парк, который сейчас носит имя Низами Гянджеви. Могилы не были разрушены, хотя они и мусульманские. Тогда население города было 15 тысяч человек. А площадь парка составила 30 гектаров. Население в десять раз меньше, а парк в десятки раз больше. Сегодня от парка осталось около 5 гектаров, и там, на гектаре, строят огромный фонтан. Зелени в городе мало.

– Какие в данном случае законы  конкретно нарушены?  

– Во-первых, налицо факты вандализма.  А это уголовные статьи. На горе-археологов надо возбуждать дела.  Во-вторых, нарушены положения Федерального закона №73.  За такое нарушения предусмотрены штрафы до 60 млн рублей. Это охранная зона, потому что рядом находится северная городская стена. Это самая древняя стена на территории России (6 век), сохранившаяся до наших дней. В парке Низами Гянджеви  остается доступ к стене.  А фонтан нарушает его обзорность и визуальное восприятие.

В 2014 году там собирались строить спортивный комплекс и вскрыли около двухсот могил. Мы помешали строительству. По нашему заказу экспертная комиссия в составе председателя Анатолия Горбенко вынесла отрицательное заключение. Строительные работы были приостановлены.  То, что в парке Низами Гянджеви  5-6 метров культурных слоёв, знает каждый житель Дербента. Об этом можно судить и по стене. Её реальная высота 12 метров. Но часть стены за полторы тысячи лет ушла под культурные слои.

Вообще, в исторической части города нельзя строить современные здания и сооружения и тем более без проведения  предварительной историко-археологической экспертизы. Этим занимаются специализированные организации, имеющие лицензию от Министерства культуры РФ. А на таком большом древнем кладбище нельзя строить ни до, ни после раскопок.

Без согласования с госструктурами, которые  охраняют памятники истории, без согласования с нами начали строительные работы.  И, естественно, как коренной житель города и как должностное лицо, я был  возмущен такой бесцеремонностью. Оберегать историческое наследие – это моя прямая обязанность.

Сейчас заговорили о переносе этих могил, хотя мы видим по фото и видео, как быстро это все засыпают щебнем. Собираются забетонировать. Снова говорят неправду. Перезахоранивать  никто не собирается, хотя  я не сторонник этого. Кому  будет приятно перезахоронение могил  их предков.

– А при проведении конкурса на реконструкцию парка учитывалось мнение археологов?

– Конкурс проектов проводили. Но там ничего нельзя строить ни до, ни после раскопок. И археологи не должны были разрешать. Проводили онлайн-голосование, чтоб разбить парк с фонтаном. Но люди же не голосовали, чтоб фонтан строить на костях, на мусульманских святынях.

Не только в Дербенте, везде, где начинают строить, вызывают археологов для изучения местности, разведки грунта на предмет наличия артефактов. В случае обнаружения таковых, проводятся раскопки за счёт застройщика.

– Вас не упрекают в молчании при незаконной застройке  в других местах?

– Я никогда не закрывал глаза.  Да, мне говорили,  «этот построил, тот  построил, почему нам нельзя». С такими понятиями нельзя решать вопросы в древнем городе. Рано или поздно незаконную застройку надо останавливать.

Я много лет добивался принятия постановления Правительства РД №148 – через Москву, через институты, чтоб прекратилась эта вакханалия со строительством высотных домов. А сейчас археологи становятся адвокатами вандализма. Это что, новая методика раскопок – бульдозерами и экскаваторами копать?

Если бы в других регионах нашли подобный некрополь, которому 1000 лет, какая была бы это сенсация. Привлекли бы ученых, проводили бы конференции. В Казани монеты нашли, пять лет об этом говорили. Вместо того, чтобы привлекать ученых исламского мира,  Муртазали Гаджиев утверждает, что там нет культурных слоев, и якобы нашли кости осла. Это же кощунственно.

– Насколько верно утверждение об отсутствии культурных слоев за пределами Шахристана и городских стен?

– Эти ребята, на которых открыт лист, ученики Муртазали Гаджиева, около 15 лет копают. Но очень мало. Около 50 квадратных метров в год. Год назад  они копали у стены на территории вино-коньячного завода, рассказывали о захоронениях, других находках и культурных слоях. Вдоль стены, когда проводят небольшие раскопки, находят  керамику, топоры, наконечники стрел, помимо скелетов и могил.   Сейчас перед ними обнажились памятники на 5000 квадратных метров, и они делают вид, что ничего не видят, и ничего нет.

Здесь был развитый исламский центр, 11 шейхов, начиная с X века. Абу-Бакр Дербенди, один из известных ученых того времени. Возможно, их могилы там. Бережное отношении к этим святыням повысит престиж страны в исламском мире. Это же большой плюс для России.  Да, фонтан тоже достопримечательность. Но они есть во многих городах, а конкурентное  преимущество Дербента – это его памятники, археологические открытия, древняя архитектура. Давайте это беречь и пиарить.

Я ему, Хизри Абакарову, при нескольких встречах говорил о храме, банях, о сохранившихся фортах «Дагбары» Великой Кавказской стены и о многих других памятниках, в том числе о захоронениях в парке.  В разных европейских городах, где были раскопаны некрополи, они стоят и привлекают миллионы туристов. У  нас что происходит? Они игнорируют местных историков,  ищут в других местах. Они же нормально отнеслись к вандализму, к разрушению огромного некрополя.

– А у нас есть другие археологи, имена, если вдруг этих отстранят от работ?

– Конечно, есть, по всему Дагестану копают. Это у нас в Дербенте  монополия. Ведь перед тем, как затоплять долину реки  под Гоцатлинское  водохранилище, там провели фундаментальные раскопки, извлекли тысячи экспонатов, каждый осколок керамики задокументировали. Все зависит от заказчика. Но, видимо, им удобно с ними работать. Когда я попросил приостановить работы, представитель администрации, застройщика молчали. А археолог Будайчиев вступил со мной в словесную перепалку.

Беседовал Муса Мусаев